|
|
Владимир ПОПОВ. Косово поле великороссов? |
|
2015 г. |
Форум славянских культур |
|
ФОРУМ СЛАВЯНСКИХ КУЛЬТУР |
|
|
|
Владимир ПОПОВКосово поле великороссов?Бесславный венец “западнической” ереси
II. “...Я ПРЕДЛАГАЮ КОНФЕДЕРАЦИЮ!”...Народ сей ослепил глаза свои и окаменил сердце свое. Откровения “премудрого пескаря” Не так давно отмечали 20-летие перестройки. Пафосная и конфузливая, вместе, годовщина. И, пожалуй, среди заглавных фигур витий перестройки не поминали недобрым словом лишь блаженной памяти Андрея Дмитриевича Сахарова. Если кто и был идеалистом, беззаветным, без задней мысли реформатором — ниспровергателем советского строя, так это он. Не будем, однако, забывать, что ему же принадлежит авторство проекта Конституции Союза Советских Республик Европы и Азии. Некоторые крамольные сочинения классиков марксизма в СССР не издавались до самой хрущевской “оттепели”. Так и сахаровский проект конституционного переворота в СССР нынче благоразумно замалчивается. Наш либеральный бомонд и казенная историография новой России подозрительно маловато почтения проявляет к наследию Андрея Дмитриевича Сахарова. Михаил Горбачев битый час разглагольствовал в прямом эфире “Маяка” и Би-би-си — в чем же был сокровенный замысел перестройки, но, поразительное дело, десяти слов не запало, чтобы записать впопыхах на манжете, из потока его пустословия и пошлости. Человек, вознесшийся в главы сверхдержавы, затеял грандиозные преобразования, которые ненароком погубили великую страну и обрушили столпы, на которых стоял весь послеялтинский мир, а сказать ему нечего и спустя 20 лет. “Ни ума холодных наблюдений”, ни “сердца горестных замет”. “Тоталитаризм” он поверг. Сахарова из ссылки вызволил. “Вероломство” ГКЧП обличил. Беловежских заговорщиков “премудрый пескарь”, по Щедрину, не решился взять под стражу, верный, беззаветно, хоть тресни, своей “ненасильст-венной” политической философии... Диву даешься, как этот человек дюжинного обывательского склада, “мечтатель” и проныра, оказался вершителем судеб народов. Да еще успел наворотить такого, что весь мир до сих пор ходуном ходит... Любимец Запада и наших малахольных “образованцев” угрызений совести по-прежнему не испытывает. И вновь, со всей своей знаменитой задушевностью и прибаутками, объяснился с соотечественниками, что с него-то взятки гладки, а “плохое” на совести других, нечестивцев. “Толпа обступила его овчинами своих страстей”, — написал о Керенском и разнузданности охлократии Исаак Бабель. Поскольку никакой вины за собой Михаил Сергеевич “не мает”, то не прочь и примерить на себя терновый венец Александра II Освободителя, которого крепостники долго еще проклинали. А с Западом, презревшим ценности и уговоры “нового мышления”, первый президент СССР теперь в размолвке и “философских” разногласиях... Зато либеральные “свершения” преемников у него изжоги не вызывают, коль сам Буш-младший восхищен “вестернизацией” России. Нового хозяина Кремля лишь слегка пожурил за прохладное отношение к гласности и проделку с монетизацией льгот. Примечательно, что Михаил Сергеевич, который ни разу нигде ног не замочил, особо выпятил свою “заслугу”: душным летом 91-го года новый союзный Договор, преобразующий СССР в некое содружество суверенных государств, был им уже согласован в Ново-Огарево с заводилой бузы Ельциным и президентами суверенных республик. Даже отрезанный ломоть — упертые прибалты — не прочь, дескать, были еще какое-то время отхарчиться из общего союзного котла, но — не судьба! Случился “путч”, измена верхов номенклатуры, политический форс-мажор, и все покатилось кубарем. Хорошо помню смутные толки и тяжелые предчувствия того лета, когда в Ново-Огарево президенты республик вырвали-таки у сникшего безвластного уже президента Горбачева согласие на конфедеративное устройство нового квазигосударства. За Кремлем оставались лишь куцые, представительские по сути, полно-мочия... Тогда-то впервые и призадумались многие из нас, работавших в Госкомиссии Совмина СССР по экономической реформе. Вот, дескать, чего уж там, и пригодилась сахаровская “конституция”, крайнее сумасбродство которой не искуплялось идеалистическими устремлениями автора — пламенного правозащитника. Когда Андрей Дмитриевич, как своего рода Иоанн Креститель всей перестроечной честной компании, обнародовал свой замечательный прожект, даже демократы, из тех, кто посовестливей и здравей, были смущены и раздосадованы. Правоведы хватались за голову, зато западные голоса расхваливали сахаровское творение на все лады... Сахарова произвели чуть ли не в российские Джефферсоны — творца американской Декларации Независимости. И это заведомое преувеличение тем не менее перекликалось с самим духом его конституционного опуса. Из песни слова не выкинешь, и наверняка мои сегодняшние мысли и оценки сахаровского проекта конституционного переворота в СССР покажутся кому-то неактуальными и даже кощунственными. Однако и тогда, и сейчас остаюсь при мнении, что “последовательный демократ” и “совесть нации”, кроткий и интеллигентнейший Андрей Дмитриевич невольно подложил такую конституционную мину под здание СССР, что, знай наперед, в какую преисподнюю он толкает страну и что за политические прохвосты воспользуются его конституционными “штудиями”, он бы вышел на Лобное место каяться перед народом. В пылу своей священной войны с “тоталитарным”, “неправильным” и повинным перед западной цивилизацией сталинистским государством он творил не новую утопию подобно Томасу Мору, а на самом-то деле смастерил фугас, которым воспользовались “бесы” вроде ельцинского подьячего-“госсекретаря” Бурбулиса. И в урочный час запал “сахаровской бомбы” уж так рванул, что снес не только политическую надстройку, в которой творился перестроечный бедлам, а всю многосложную постройку тысячелетней империи — евразийской семьи народов. Не хочу, повторюсь, никакой напраслины: если бы интеллигентнейший Андрей Дмитриевич, человек не от мира сего, отдавал себе отчет, какую пагубу несет миллионам советских семей “произведение” его самонадеянности и внушенных “демократами” амбиций отца-основателя Конфедерации освобожденных от “коммунизма” народов Европы и Азии, то он бы остерегся. И думаю, даже ужаснулся бы того чудища Смуты, в которую нечаянно готов был ввергнуть общество из лучших, но настырных побуждений. Гражданские и этнические войны в СНГ, миллионы беженцев и обездоленных, буйство “дикого” капитализма и 36 российских долларовых миллиардеров на 50 миллионов “новых бедняков” — все эти напасти, как в шелковом коконе, таились в сахаровской антиутопии. И весь этот чертов клубок злосчастий уже второй десяток лет разматывается, возникают все новые химеры сепаратизма, “региональных наций” и криминальных вотчин... Сгинул “тоталитаризм”, канул в Лету СССР, но теперь уже Россия, “демократическая” и “либеральная”, разламывается на куски. И все это, как по-писаному, заложено было, даже с лихвой, в самой концепции, прописано в статьях Конституции Сахарова, которую по выходе ее так пылко приветствовали и славили толпы устремленных в кущи рыночной экономики и вольницу “гражданских свобод”. Судьбе было угодно, что Сахаров не дожил до государственной катастрофы 91—93-го годов, когда не все, но многие из его опрометчивых “начертаний” претворятся и сбудутся, а его сподвижники по Межрегиональной группе закоснеют в каиновом грехе, предав сахаровские этические заветы. К 20-летию горбачевского почина масс-медиа вновь воскурили фимиам в запустелых кумирнях “перестройки и гласности”. Вновь, но уже с оттенком снисходительности к романтизму “отцов перестройки” возобновились кривотолки, недомолвки и “каноническое” вранье официальной пропаганды об истоках, подноготной и темной истории либеральной “революции” в России. О трагедии государственной катастрофы 91-го года толкуют как о благой и искупительной жертве. Создалась уже новая изощренная мифология о контрреволюции 91—93-го годов. Пора уж писать “краткий курс истории партии”, где предтечами думских единороссов будут провозглашены Сахаров, полумифический питерский кухонный “кружок вольных экономистов” Чубайса и “правозащитное” движение, младые последыши и старые могикане которого так горько оплакивают нынче погибель “миротворца” Масхадова и страдания “политзаключенного” Ходорковского. Идеологам, пособникам и подельникам ликвидации “империи зла” непричастные к былому новые “государственники” у власти пожаловали если не медаль, то прощение. Нет больше “великой, благородной и сострадательной страны” — патетические слова, сказанные одним из Кеннеди об Америке, но куда больше подходившие к образу того, чем был СССР в послеялтинском мире, как ни лжесвидетельствуй задним числом, для миллионов людей, приверженных идеалам социальной справедливости и солидарности. А уж тем паче для нас, воспитанных в советском обществе. “...Я предлагаю Конфедерацию!” — открыто прокламировал свой проект Конституции Андрей Сахаров. Это сейчас, когда Союз нерушимый стал преданием, вызов предтечи перестройки устоям не только советской державы, но и самой исторической России, представляется не такой уж дерзостью и безрассудством. Мы ко всему попривыкли. Сама грань между лояльностью и покушением на конституционные устои сегодня размыта. Это и немудрено при полном отсутствии государственной идеологии. Вон в Калининграде объявилась некая “новопрусская” партия из русаков — детей переселенцев 40-х годов, ратующая за присоединение российского, на отшибе, анклава к Евросоюзу. Местный прокурор и ухом не повел, а общественное мнение, особенно молодежь, едва ли не благосклонно к изменникам. И десяти годков не прошло с тех пор, как один из “креативных” идеологов СПС напророчил, что из вольницы российского гражданского общества проклюнутся “локально-территориальные нации”, а русские кенигсбержцы уже легки на помине. А ведь далеко-далеко загодя, при живом СССР, Сахаров невольно благословил сепаратистов всех мастей своей конституционной прокламацией. Тогда небожитель-гуманист своим “радикальным” прожектом роспуска Советского Союза огорошил даже многих своих пылких обожателей.
Антиутопия идеалиста Думаю, сегодня стоит восстановить в памяти и весь контекст появления радикального сахаровского проекта “обустройства России”. Ничто еще не предвещало скорой катастрофы Августа 91-го года. Да, статью 6-ю из Конституции СССР уже вымарали. Прибалты, гамсахурдии и снегуры при тайном попустительстве “архитектора перестройки” протрубили “суверенитеты”, хотя не допускали и мысли, чтобы Госплан СССР снял взбунтовавшиеся республики с материального довольствия. “Региональный хозрасчет” все богател и богател думкой. Многопартийность расцветала пышным ядовитым пустоцветом. На поверку же было всего две партии: за обновленный социализм и целостность страны и — “против Центра” и за “рынок”. Этнократы тоже — обеими руками — были за рынок, но без “инородцев”. Кооператоры оптом скупали табак и мыло, которые и впрямь исчезли с прилавков. Ельцинская камарилья требовала немедленно делить союзную казну и “вооружения”. Между тем заводы пока работали, пассажирские самолеты из Внукова взлетали по расписанию, курорты заполнялись отдыхающими, в театрах — аншлаги... Но все как-то зыбко, неладно, неправдоподобно, и почему-то всеми завладело, словно леший попутал, чувство: впредь, что бы ни было, “хуже, чем теперь”, быть не может. В стране воцарилось безвластие. Нобелевский лауреат и “культовая фигура” диссидентов всех мастей Андрей Сахаров едва ли разделял благодушие большинства сограждан. Судя по его тогдашним интервью, он испытывал острую тревогу за судьбу перестройки и гневался на “реакционные силы”. Возможно, как раз к этому сроку академик окончательно проникся своей избраннической миссией. Упреждающим ответом на надвигающуюся грозу и был его проект Конституции Союза Советских республик Азии и Европы (Евро-Азиатский союз). И хотя в преамбуле было сказано, что цель нового союза суверенных республик — “счастливая, полная смысла жизнь” и все, какие есть, духовные и материальные блага для сограждан, — сахаровская Конституция, увы, несла заряд прямо противоположного свойства. Дело не в том, что в ней был какой-то “изнаночный” нехороший подтекст, который вышел бы всем нам боком, стань она и впрямь Основным законом новой страны. Нет, сами основополагающие концепция, пафос и утопическая конструкция новой “государственности” делали его проект “ликвидаторским” по отношению к “империи” и — безжалостным к живым чаяниям миллионов людей, а нисколько не созидательным и не достославным. Эта Конституция была насквозь пронизана “правозащитной” одержимостью, духом голого отрицания всего исторического наследия Российской империи, а тем паче “сталинизма”, как скверны. Хорошо сознаю жесткость и нелицеприятность своих слов. Стоило ли сегодня, за давностью, бросать тень на идеализм Сахарова, его гражданскую непреклонность? Мол, где “наивность” и прекраснодушие, там-де нет места злому умыслу. Тем более что сахаровский проект, невостребованный, теперь интересует разве что историографов перестройки. Пусть так, но поделюсь и другим своим соображением. Хотя у нас есть Конституция 93-го года, в которой на бумаге много каких свобод и прав декларировано, но, сдается мне, что обретаемся-то мы в суровой юдоли сахаровской “конституции”. Это как? — тотчас всплеснут руками законники. Попросту многие одиозные сахаровские идеи нашли воплощение в “текущем” законотворчестве либеральной власти, неприкрытой целью которой является полная ликвидация социального государства в России и отступление вспять, в “манчестерский” капитализм. Новые элиты, олигархи и “пятая колонна” пользуют сахаровское конституционное наследие с большой выгодой. Сахаровский конституционный проект — неоценимая “хартия вольностей” для березовских, удельных князьков и разного рода конфедеративных “короедов” “на местах”, но никак не для бедолаг-разночинцев! Сахаровским почитателям 80-х годов, демократам улицы, так ничего и не обломилось. Конституционная антиутопия идеалиста Сахарова, будь она не отчасти, а сполна воплощена, неотвратимо расколет Россию на куски, пресечет бытие великороссов как великой нации. Да, полноте, мог ли Андрей Дмитриевич, горячий заступник всех обиженных на свете, что-то такое себе позволить или помыслить, при его-то уме и русской сердечности? Давайте рассудим не предвзято, а “построчно”, положив перед собой текст проекта сахаровской Конституции, где все написано — черным по белому — его рукой... Если бы Андрей Дмитриевич был великим ученым-ботаником или генетиком, а не физиком-теоретиком и одним из “отцов” советской водородной бомбы, хоть на миг представьте, “потянул” бы он на роль новоявленного Джефферсона российской демократии? Думаю, “ботанику” напомнили бы, что его компетенция — “тычинки и пестики”, а сочинение конституций — занятие, “выходящее из круга его понятий” (как писал Н. Данилевский). Что из того, что Сахаров был известным диссидентом и автором трактата “Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе”! Так ведь рассуждающих о высоком новых “чаадаевых” среди шестидесятников при “застое” развелось больше, чем брокеров в 90-е годы. А сочинительство “философических” трактатов было распространенным хобби и в среде западных интеллектуалов-физиков после того, как они изловчились расщепить атомное ядро. “Яйцеголовые” корифеи оказались у всех на виду. Если уж человек способен рассчитать критическую массу атомного взрыва, то с такой-то головой запросто можно привести в порядок воззрения общества на социальные, цивилизационные и “глобальную” проблемы. “Маленько покумекаем и выправим дефект!..” Как тут не вспомнить ироничного Владимира Высоцкого. “Лирикам-гуманитариям” надобно было как-то пособить. Вокруг крупных мировых имен физиков создалась “магическая” аура интеллектуального всемогущества. А некоторые из них так и впрямь уверовали в свое призвание “волхвов”. Занятная аналогия: шахматисту Каспарову наскучили шахматы, и он, не долго думая, решил употребить свой Божий дар “стратегического мышления” на черно-белой доске в мире большой российской политики. Метит, конечно, сразу в ферзи. А Сахаров, оставив физику, подался в нашенские пророки “конвергенции”. А когда пугливые глупцы из партноменклатуры переусердствовали, осаживая его инакомыслие, и вовсе заделался заядлым диссидентом. Тогда “правозащитное” движение было еще внове, оскорбительны были бы даже намеки, что им ловко и цинично манипулируют извне. Сахаров же превратился в главного “протагониста” — наравне с Солженицыным — советского “тоталитаризма”. Как и всякий дилетант, он иной раз попадал впросак. Так, например, Андрей Дмитриевич сердечно поздравил путчиста Пиночета, якобы защитившего “демократические свободы” от посягательств социалиста Альенде... А КГБ, словно испытывая перед ним трепет, сотворил академику грандиозный пиар на весь мир, вместо того чтобы оставить строптивца в покое. А чтобы отвадить от него западных корреспондентов, новоявленного “Аввакума” сослали в “закрытый” Горький. В “самиздате” стали распро-страняться сахаровские произведения, не содержавшие никаких откровений. Но гэбэшники с тупым усердием “лепили” из него аятоллу российского диссидентства. “Вздорный старик!” — только и сказал бы о нем сметливый Остап Ибрагимович. Думаю, Лубянка и внушила Сахарову ненароком “мессианский” комплекс. Когда Горбачев вызволил его из ссылки, Сахаров тотчас стал знаменем перестройки и кладезем “идей”. Между прочим, при всем своем знаменитом простодушии, Андрей Дмитриевич как-то верно подметил и обмолвился не без юмора, что Горбачев его скрытно “ангажировал” как “коверного” в своих далеко идущих замыслах и политических постановках, до которых он был большой мастак. Знаменитое эпатажное выступление Сахарова на Первом съезде Советов было втихомолку “срежиссировано” Горбачевым. Рыбак рыбака... Но когда страна вошла в полосу политических междоусобиц, Сахарова заносило все дальше в радикализм. Повергнуть змия “тоталитаризма” даже ценой “роспуска” СССР — это цена уже не казалась ему чрезмерной. Тогда-то мы и увидели “другого”, нетерпимого и деспотичного Сахарова. Его прожект Евро-Азиатского конфедеративного союза — плод политической одержимости, экстремизма и обыкновенного дилетантизма. Конечно же, это был “любительский” экзерсис в заповедные области конституционного права. Отчего же Андрей Дмитриевич вдруг пришел к хладной мысли, что Союзом ССР придется пожертвовать? “Потому что мы отталкиваемся от имперского насильственного объединения и не можем его... не можем...”, — с раздражением говорил он в интервью обозревателю “Литгазеты” Григорию Цитриняку. — Демонтировать?.. — ...да, демонтировать частично. То есть надо полностью, а затем из кусков сложить некое новое целое”. Печник разбивает русскую печь, потому что плохая тяга. И собирает из старых кирпичей новую, исправную и ладную. Нечто подобное “теоретик” Сахаров вознамерился поделать с СССР — державой, простиравшейся от океана до океана, где только протяженность магистральных энергетических сетей составляла сотни тысяч километров, а предприятия в разных частях страны были связаны мириадами кооперативных связей. Страну — наследницу Российской империи, где до перестройки жили, не зная, как теперь стало ясно, особого лиха, сто с лишним национальностей, — Сахаров обещал избавить от “чудища” однопартийной системы и государственной собственности на средства производства. А спросил ли он благословения у 280 миллионов сограждан? Наверное, это ему и в голову не пришло. Потому что он, Андрей Сахаров, точно “знал”, что делать: “Начинать надо, повторяю, с полного демонтажа имперской структуры”. То, бишь, резать по живому.
Дюжина-другая “счастливых Исландий” Итак, все республики, включая и автономные, получают “право на самоопределение”. Следом они создают конфедеративный Союз. Вопросы обороны, внешней политики, связи они передают союзному Центру. Республики, оказывается, могут иметь “региональные вооруженные силы” и даже “виды войск”. Налоги сполна собираются в бюджет республики. Кое-какие отчисления отсылаются в Центр. Государственный язык — титульной нации. А русский — язык межнационального общения, вроде латыни в Римской империи. У республик — право заключать международные экономические соглашения. Словом, диковинного, совершенно умозрительного построения конфедеративное государство как сумма этнократических, по способу образования, суверенных республик. А что с Россией-матушкой? Бывшая РСФСР, по Сахарову, непременно образует Республику Россия и “ряд других республик”. Вот они, “ослиные уши” плана Бжезинского торчат! Россия, по Сахарову, разделится на четыре экономических района — Европейская Россия, Урал, Западная Сибирь и Восточная. Про Дальний Восток автор, кажется, совершенно запамятовал. На недавно опубликованной провокационной карте раздела России, которая в открытую ходит на Западе, почти в точности воспроизведена сахаровская модель “деления” бывшего СССР, а Дальний Восток “ушел” в протекторат США. Непостижимо, как тишайший и совестливейший Андрей Дмитриевич мог додуматься до такой злой нелепости, как “ликвидация” СССР и РСФСР и “нарезка” на их бывшем пространстве карликовых государств-ублюдков? Ему-то самому этот фантасмагорический прожект представлялся, видимо, “непротиворечивым”. Как в математическом уравнении одно “вытекает” из другого — и весь сказ. Например, право выхода из Конфедерации он оставлял, непреклонно, за каждой республикой. Вот Сахаров дает пояснения к своему проекту в интервью обозревателю “ЛГ”, который спрашивает: “...А если там (в суверенной республике) всего несколько тысяч населения?” “...Независимо от численности”, — отрезал Сахаров. “На что они жить-то будут?” — не унимается интервьюер. “Повсюду, где есть люди, есть достаточная база для их существования”, — невозмутимо ответствовал пророк и учитель. И еще прибавил, для пущей убедительности: “В маленьких государствах жизнь и лучше, и свободнее, и безопаснее, чем в больших. Как правило... В Исландии, например”. Тотчас приходит на ум Корякский национальный округ, замерзавший зимой 2005 года. Он ведь как раз на широте Исландии. По сахаровскому проекту, коряки могли бы “самоопределиться” и зажить припеваючи. Но, помилуйте, ведь кроме благоденствующей Исландии в мире еще с полсотни малых государств. И они, “как правило”, нищенствуют. Как же об этом мудрый Андрей Дмитриевич запамятовал?
“Китайский синдром” Экономический раздел сахаровского проекта отличает та же наивность и смутность представлений. Не понятно, какой тип хозяйства и экономических отношений будет в бесчисленных этнократиях и конфедерации в целом. Земля и недра, разумеется, вполне “антиимперски”, становятся собственностью республики и проживающих на ее территории наций. Привлекает внимание пассаж, отражающий тогдашний пыл борьбы с уравниловкой: “Количество принадлежащей одному лицу частной собственности, изготовленной, приобретенной им или унаследованной без нарушения закона, ничем не ограничивается”. А если вместо закона — президентский указ, подписанный на коленке на трапе борта? Сойдет? Этим весьма “либеральным” пунктом сполна воспользовался Роман Абрамович: “изготовил” сам, правда, лишь какое-то количество мягких игрушек на продажу, а уж нефтяную компанию “Сибнефть” “приобрел” по случаю. Свое 13-миллиардное состояние “ничем не ограниченный” в своих задумках и “правах” потихоньку сплавляет за кордон. Пафос свободы предпринимательства сахаровский проект пронизывает насквозь, но о правах наемного труда, законодательном минимуме его оплаты, о бесплатной медицине, образовании и прочих “советских пережитках” в проекте Сахарова почему-то говорится вскользь или вовсе умалчивается. Экономические представления великого физика поразительно дилетантские, если не сказать просто вздорные. Так, в интервью он утверждал, что в СССР “национальным республикам навязывается единая структура производства”. Он будто бы отрицал разделение труда между республиками Союза — самую сильную сторону советского экономического уклада. По его Конституции, сами республики должны заключать договоры товарного обмена с другими республиками — и это каким-то чудом “укладывалось” в радикально “рыночный” контекст. Особенную фобию вызывает у Сахарова китайская экономическая модель, сочетающая конкуренцию на рынках и политику “открытых дверей” с сильным государственным регулированием, властной реформаторской ролью компартии. Правозащитную “наживку”, известно, Пекин не проглотил. Поэтому Сахаров безапелляционен: “...Этот путь несостоятелен, конечно, в условиях Китая. Он несостоятелен и в условиях СССР”. На самом-то деле несостоятельными оказались на поверку сами дилетантские представления Сахарова о соотношении “демократии”, трактовавшейся им как приоритет прав личности над интересами государства, и экономических свобод. ВВП России и Китая на старте реформ Дэн Сяопина соотносились в пропорции 1:1, а сегодня 1:5 в пользу Китая. Не оказалось-таки в Поднебесной ни своего Горбачева, ни своего Сахарова — Бог миловал.
“Тела состоят из атомов” Думаю, сочиненные впопыхах “татями в нощи” беловежские беззаконные декларации на добрую половину — плагиат сахаровского проекта Конституции Евро-Азиатского союза. Все нелепости, заблуждения и утопии предтечи перестройки унаследовала нечестивая уния ельциноидов и этнократов. И СНГ — общий дом раздоров и склок “суверенов” — доживает последние годы. В самом “ниспровергательном” духе и несуразности СНГ сполна воплотился горячечный антикоммунистический запал сахаровского идейного наследия и его бесплодный утопизм. Слава Богу, наиболее радикальный и “чреватый” замысел сахаровского прожекта, который касается самой Российской Федерации, остался пока невостребованным. Россия покуда еще не конфедерация и не растащена напрочь по национальным квартирам, как предлагал незабвенный гуманист Андрей Дмитриевич, но неровен час... ...Ошибкой и бедой талантливого физика-ядерщика Сахарова было то, что он не ведал разницы между законами движения живой, социальной материи, которая образует ткань обществ, этносов, государств, и неживой, из которой состоят физические тела и атомы.
|
|
СЛАВЯНСТВО |
|
Славянство - форум славянских культурГл. редактор Лидия Сычева Редактор Вячеслав Румянцев |
