Царственный славянин
       > НА ГЛАВНУЮ > ФОРУМ СЛАВЯНСКИХ КУЛЬТУР > СЛАВЯНСТВО >


Царственный славянин

2014 г.

Форум славянских культур

 

ФОРУМ СЛАВЯНСКИХ КУЛЬТУР


Славянство
Славянство
Что такое ФСК?
Галерея славянства
Архив 2020 года
Архив 2019 года
Архив 2018 года
Архив 2017 года
Архив 2016 года
Архив 2015 года
Архив 2014 года
Архив 2013 года
Архив 2012 года
Архив 2011 года
Архив 2010 года
Архив 2009 года
Архив 2008 года
Славянские организации и форумы
Библиотека
Выдающиеся славяне
Указатель имен
Авторы проекта

Родственные проекты:
ПОРТАЛ XPOHOC
ФОРУМ

НАРОДЫ:

ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ
◆ СЛАВЯНСТВО
АПСУАРА
НАРОД НА ЗЕМЛЕ
ЛЮДИ И СОБЫТИЯ:
ПРАВИТЕЛИ МИРА...
ИСТОРИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ
БИБЛИОТЕКИ:
РУМЯНЦЕВСКИЙ МУЗЕЙ...
Баннеры:
ЭТНОЦИКЛОПЕДИЯ

Прочее:

Лидия СЫЧЕВА

Царственный славянин

Хорошо помню день, когда я познакомилась с Бориславом Милошевичем – за окном стояла сумрачная, слякотная московская зима; унылый дождь сменялся мокрым снегом, бульвары были забиты грязными иномарками, на тротуарах – лужицы с противогололёдной солью.

И в этот серый день, на календаре - среда, 25-го января 2012 года, мне позвонила Екатерина Глушик и пригласила на обед в Центральный Дом литераторов:

- Приходите! Я познакомлю вас с Бориславом Святозаровичем!

Наша встреча могла состояться и раньше. Я знала, что Екатерина Фёдоровна активно помогала Милошевичу в работе над книгой памяти о его брате Слободане, что сейчас затеяно новое издание, и что редактирование этого сборника поглощает всё её свободное время. Теперь мы редко виделись, общались преимущественно по телефону, и Глушик обязательно расточала похвалы Милошевичу, называя его человеком исключительного ума, благородства и порядочности. Признаться, зная её щедрую душу, эти характеристики я пропускала мимо ушей и считала их художественным преувеличением, свойственным творческим людям. Работая в политическом журнале, я уже насмотрелась на мужей с «государственными мыслями» - чиновники навевали тоску серостью и ординарностью. Оригиналы, впрочем, тоже встречались - крупные воры или откровенные циники.

В общем, политики мне надоели и на работе, общаться с ними ещё и в свободное время – это уж слишком! Особенно скучными мне представлялись дипломаты – в новейшей истории России это были либо «блатные», получившие свой пост благодаря родственным связям, либо спецы по оболванию граждан (на ум приходили наши послы Зурабов, Вешняков и др.).

Наконец, была ещё одна причина, которая меня удерживала от знакомства с Милошевичем. Честно говоря, мне было элементарно стыдно, что наша великая страна  предала сербов, не удержав НАТО от бомбёжек. Мне казалось, что любой югослав, общаясь с русскими, всегда помнит о нашем позоре…

И всё же дальше отнекиваться было просто невежливо. К тому же сегодня, в «Татьянин день», можно позволить себе немного праздного времяпровождения!.. Я прикинула, что приличия потребуют от меня часа полтора на эту встречу, и быстро свернув дела, двинулась в ЦДЛ...

Но начиная с приветственных слов, улыбок, в первую же минуту нашего общения Милошевич мгновенно и навсегда разрушил моё предубеждение. Мы сразу оказались «на одной волне». Я, конечно, предполагала, что Милошевич хорошо говорит по-русски (тогда я не знала, что он и пишет без ошибок!), но когда он сказал, что читал мою статью в «Литературке» о постмодернизме и с ходу прокомментировал из неё несколько тезисов, я была поражена. Мне-то казалось, что не каждый соотечественник поймёт мои расклады, а тут… Мы ещё некоторое время потолковали о постмодернизме, и я обнаружила в собеседнике глубокое знание предмета и нетривиальную трактовку.

«Вот тебе и Милошевич!..» - мысленно ахнула я, и невольно вспомнила «клуб миллионеров» - наш Совет Федерации. Бриллиант мысли в этом дворце интеллекта найти было так же тяжело, как слиток золота на Малой Дмитровке.

Мы сделали заказ, выпили минеральной воды и приступили к салату, беседуя самым задушевным образом. Глушик нас на некоторое время оставила - ей надо было отлучиться по делам.

Наш разговор тем временем коснулся литературы, идеологии и самым естественным образом перешел на политику. Я смотрела на Милошевича с некоторым изумлением (которое, возможно, его забавляло): определённость, точность и взвешенность его характеристик были поразительны. При этом на душе у меня было беспричинно весело. В его обществе я чувствовала себя: а) красивой женщиной; б) умной собеседницей; в) хорошим писателем; в) влиятельным журналистом.

Я будто бы попала в круг света, и этим волшебным фонарём, мгновенно меняющим мою оптику, была личность собеседника; он высвечивал, оттенял во мне лучшие качества; его благородство не было демонстративным, оно являлось естественным, врождённым свойством его души. Я с восторгом чувствовала, что в его обществе становлюсь лучше, умней и великодушней. «Чудеса, да и только!»

Мы живо общались, наше расположение было взаимным, и оно основывалось на близости взглядов по «основным вопросом бытия».

И тут раздался звонок мобильного – дочь выясняла, где я и чем заняла. Кратко объяснившись, после я ответила на несколько вопросов Милошевича о своей семье. И тоже поинтересовалась (скорей, из вежливости) его частной жизнью.

Тень печали и скрытого страдания мгновенно легла на его красивое, мужественное лицо. Он ответил кратко, но достаточно, чтобы я поняла его правильно. Эти слова слишком откровенны, чтобы их передавать или пересказывать в воспоминаниях. Его мужественная правдивость тоже меня покорила – он говорил со мной так доверительно потому, что был абсолютно уверен – я не из тех, кто будет болтать, я не причиню ему боли и зла… И тогда я быстро сменила тему, легко перевела разговор на нечто весёлое, незначительное, и это чуткое духовное движение он тоже уловил и правильно понял, чуть улыбнувшись мне потеплевшими глазами. Я же откровенно им любовалась: природа явила в Милошевиче царственный тип славянина, изрядно подзабытый нами из-за частого телесозерцания Сванидзе, Познера и Радзинского.

Мы в полном согласии и приятности заканчивали обед, когда, наконец, к нам присоединилась Екатерина Фёдоровна. Слушая нашу политбеседу, она предложила мне:

- А вы не хотите сделать интервью с Бориславом Святозаровичем?

Ну конечно же! Погруженная в новые впечатления, я как-то выпустила из внимания, что наша встреча может иметь и практический смысл! Мы тут же обговорили примерные вопросы, объем, формат и технические детали.

Милошевич вызвался отвезти меня домой, но я решительно воспротивилась (метро – самый быстрый транспорт), и попросила высадить по дороге, у «Кропоткинской». Мы медленно ехали по Гоголевскому бульвару, шел дождь, «дворники» на лобовом стекле разгоняли слепоту, Москва сверкала иллюминацией, рекламой, подмигивала красными стоп-сигналами автомобилей, и, несмотря на отвратительную погоду, в салоне машины было полное ощущение настроения, описанного Хемингуэем в «Празднике, который всегда с тобой». Вокруг была не Москва, а Париж! Мы будто бы находились в самом центре мира, вершили его судьбы, и жизнь всем нам обещала в эти минуты бессмертие если не на тысячелетия, то на века. Было такое чувство, что на дворе не слякотная зима, а весна - молодая, бурная - расправляет плечи. Аромат свежести и любви (неужели это был всего лишь дорогой парфюм?) витал в салоне и слегка кружил голову.

- Какой прекрасный вечер! – не удержалась я. – Предлагаю ходить в рестораны по всем праздникам: советским, религиозным и даже российским!

Предложение было с энтузиазмом поддержано – мы шутили, смеялись…

Но вот и остановка – я ныряю в дождь, бегу к метро.

«Какой приятный человек!» - думала я, перебирая события прошедшего дня. Вечер этот долго ещё блистал драгоценными гранями в моём сознании, пока не заслонился текучкой обыденной повседневности...

 

***

Наша следующая встреча состоялась 6 апреля 2012 года в день презентации книги памяти о Слободане Милошевиче «Непобеждённый» в Союзе писателей России. Мы едва перемолвились несколькими словами. Милошевич был озабочен: он хмурил брови и улыбался, скорее, из этикета. Ещё бы, такое собрание, столько гостей!.. Актовый зал СП России заполнен «под завязку», люди стояли проходах. Среди почётных гостей – Сергей Бабурин, Геннадий Зюганов, Леонид Ивашов, Леонид Решетников, учёные-балканисты, писатели, общественные деятели, юристы, журналисты, московские сербы... Книга хорошо продавалась. Народ брал по нескольку экземпляров, чтобы подарить своим друзьям и знакомым.

Выход книги и её презентация стали большим общественным событием. Милошевич сидел в президиуме и, что называется, «соблюдал спокойствие». Возможно, что он и сам не ожидал, что их совместный с Екатериной Глушик труд будет иметь такой громкий успех и востребованность.

А вот мой «проект» с Милошевичем пока буксовал. Интервью с красивым цветным портретом во всю журнальную страницу давно было свёрстано и готово к печати, но по непонятным причинам материал откладывали из номера в номер.

Тогда я решила отдать интервью в другое издание. Редактор, правда, попросил срочно дополнить беседу – в Россию как раз с официальным визитом приехал новый президент Сербии Томислав Николич, и время для публикации получалось весьма подходящее.

По-журналистки расклад был верный, но согласится ли Милошевич на такой аврал?! Я знала, сколь он щепетилен к каждому слову. С душевным трепетом я позвонила ему.

- О, Лидия! Почему мы так редко видимся? А как же договор встречать каждый праздник в ресторане? – бодро приветствовал меня Милошевич.

- Возможно, скоро у нас будет повод… Ответите мне на пару вопросов по телефону? Хочу всё-таки выпустить наше многострадальное интервью.

- С вами готов говорить хоть до вечера…

Доработка заняла немного времени, а вечером интервью Борислава Милошевича «Богатства России уже объявили «общим достоянием» было опубликовано на интернет-портале «Свободная пресса». Его тотчас перепечатали несколько изданий, материал растащили по блогам и форумам, интервью активно читали и обсуждали не только в России, но и за рубежом.

- Я узнал о том, что наша беседа вышла, от друзей – они мне позвонили, - рассказывал Милошевич.

Мы снова обедали в ЦДЛ, стояла трогательная пора – поздняя весна переходила в раннее лето, это были самые длинные дни в году, когда вдруг охватывает отчаяние – ты понимаешь, что ничего, ничего не успеваешь… И тогда ты вдруг останавливаешься, и внимательно всматриваешься в жизнь, обращаешь внимание на мелочи, милые сердцу детали.

Наша компания была в прежнем составе и вызывала повышеное внимание зала. Разумеется, из-за Милошевича – многие узнавали его, другие морщили лоб в раздумье – кто этот элегантный джентльмен? «Где я его раньше видел?»

Во время кофе Глушик и Милошевич погрузились в работу, отбирая фото для вклейки в книгу «Балканский излом». В ходе обсуждения вспыхивали нешуточные и весьма неполиткорректные споры. Я таращила глаза: никогда не подозревала в этом дипломате, мастере переговорного дела, такого упрямства! Глушик тоже не оставалась в долгу. Автор и редактор разили друг друга стрелами иронии и сдабривали дискуссию ядом сарказма.

- Балканский характер в действии! – шутила я, когда «страсти по работе» выходили из берегов.

Милошевич раздраженно курил, глаза его горели. То и дело его отвлекали мобильные звонки. С кем-то из собеседников он говорил кратко и резко, на повышенных тонах. С кем-то – сухо и вежливо.

Наконец-то фотографии отобраны. Автор и редактор благодушны, подшучивают друг над другом. Что ж, в результате этих споров и родилась хорошая книга.

Обед тоже удался, как, впрочем, и  весь день. Милошевич снова вёз нас по Москве, по привычному пути. Как и в прошлый раз, я попросила его высадить меня у «Кропоткинской». Несмотря на поздний час, на улице было совсем светло, по Гоголевскому бульвару спешила молодёжь, медно-золотые купола Храма Христа Спасителя призывно сияли впереди…

Жизнь была полна, удивительна и прекрасна.

 

***

А потом… Потом была весть, что Милошевич тяжело болен – чуть ли не клиническая смерть, потом – ошеломляющая надежда – Екатерина Глушик дозвонилась к нему по мобильному, в госпиталь, в Белград, и даже смогла поговорить несколько минут!

Обычно в пример ставят мужскую дружбу, но лучшим другом Милошевича в самые трагические дни его жизни оказалась его редактор – Екатерина Глушик. В максимально короткий срок она сделала загранпаспорт, пять раз слетала в Сербию, чтобы оказать моральную поддержку Бориславу Святозаровичу.

Она привезла ему книгу «Балканский излом», которую он ждал с таким нетерпением, а после - несколько рецензий на неё. В их числе был и мой отклик.

Признаться, я долго – почти две недели – читала этот огромный том в семьсот страниц. Чтобы написать даже короткую рецензию, мне нужно быть совершенно уверенной в каждом своём слове, а для этого следует внимательно изучить текст.

Я таскала толстую книгу с собой, читая её дорогой. Удивительно, но даже незнакомые люди, мои случайные попутчики по метро или электричкам, преодолевая смущение, спрашивали, где можно купить «Балканский излом». Одному молодому человеку, интересовавшемуся Сербией, я даже в порыве откровенности призналась, что знаю автора лично. Он посмотрел на меня с большим сомнением и, кажется, не поверил…

Между тем, читая «Балканский излом», я сделала для себя «второе открытие Милошевича». Книга – ещё один «волшебный фонарь», меняющий отношение читателя, искаженное некоторыми общепринятыми штампами. В общем-то, для массового сознания Милошевич всегда пребывал в тени своего брата Слободана. Я была не исключением. Но страницы этой книги открывали не только драматическую судьбу Югославии в 90-е годы, но и личность автора. И я видела по статьям, интервью, комментариям Борислава Милошевича, как глубоко и точно он понимал ситуацию на Балканах, в России, Европе и в мире. Масштаб его личности был таков, что, кто знает, окажись он на месте своего брата, возможно, вся история Югославии пошла бы по-другому!.. Эта разница – в подходах и в понимании – нигде не подчёркивалась, наоборот, Борислав Святозарович везде демонстрировал солидарность и поддержку руководству своей страны. Но для меня она стала очевидной. Чтобы проверить свои предположения, я погрузилась в интернет и прочитала массу документов и публикаций на балканскую тему и окончательно убедилась в правильности своего вывода.

Рецензия на «Балканский излом» вышла в «Свободной прессе» и в газете «Правда». Екатерина Глушик в очередной раз полетела в Белград и порадовала Борислава Святозаровича этим «гостинцем».

Наступил 2013 год. Глушик обнадёживала новостями: Милошевичу стало существенно лучше. Уже можно было робко помечтать о новой встрече  в Москве. Вот его внимательный, быстрый, чуть ироничный взгляд, вот его спокойная, чуть растянутая речь, с лёгким акцентом…

Но он не вернулся в Москву, а навсегда уехал на родовое кладбище в Черногорию, упокоившись рядом со своим отцом. Открытый, доброжелательный, улыбчивый, он унёс тайну своей трагической жизни и смерти с собой, в горние выси, туда, где мы когда-нибудь обязательно встретимся. Там, в небесном ресторане ЦДЛ, мы обсудим последние новости и обменяемся, как родные люди, несколькими короткими фразами, которых нам будет достаточно, чтобы понять друг друга. Умолчим о них сейчас – эти слова не для чужих глаз и ушей.

А потом мы с Милошевичем сделаем то, чего никогда не делали при жизни – поднимем бокалы за Россию, Югославию и славян. За Родину! За неё-то и следует жить и умирать. А всё остальное имеет смысл, когда есть главное…

август 2013

P.S. Эти воспоминания были написаны для книги "Гражданин, дипломат, воин. Наш друг Борислав Милошевич", которая вышла в январе 2014 года, к годовщине со дня смерти Борислава Святозаровича.

 

 

 

 

СЛАВЯНСТВО



Яндекс.Метрика

Славянство - форум славянских культур

Гл. редактор Лидия Сычева

Редактор Вячеслав Румянцев